«Бедная птичка в клетке сидит»
Песню «Бедная птичка в клетке сидит» я слышал еще в детстве от мамы, но записал ее уже в юности, когда приехал из музыкально-педагогического училища в Дядьковскую на каникулы. Поскольку время тогда было атеистическое, меня заинтересовали не слова, а мелодия. Сорок лет она пролежала в записи, прежде чем я понял, что она должна звучать со сцены. Тогда мы стали ее разучивать с замечательной, очень талантливой солисткой хора Мариной Крапостиной.
Только представьте, в 1995 году мы выступали с Кубанским хором в Москве. На сцене Концертного зала им. П.И. Чайковского, где около двух с половиной тысяч мест, Марина пела одна, без сопровождения оркестра. После ее выступления зал разразился аплодисментами в пять тысяч ладоней! Она повторяла эту песню дважды, прежде чем зрители отпустили ее со сцены. Честно признаться, я не ожидал, что так горячо может быть принят духовный стих.
Вспоминаю, как-то давно приехал домой на каникулы из консерватории, и мама меня перекрестила, а я ей сказал: «Мама, это ни к чему. Ученые давно доказали, что Бога нет». Давал о себе знать недавно сданный экзамен по атеизму, я был словно в тумане. На мои слова мама отреагировала очень бурно, едва сдерживая слёзы: «Ты так нэ кажи, Витька! Бог есть, я сама його бачыла! А учёни – воны дурни».
И действительно, в жизни мамы был случай, когда еще девчушкою она пошла на Пасху в церковь куличи святить. Служба начиналась поздно, в двенадцать часов ночи. Света в станице тогда не было: ни фонарей, ни огня в окнах – полная темень. Она тогда перевернула ведерко, с которым пришла, села на него, стала дожидаться службы, да и задремала. Вдруг случилось нечто таинственное, мама рассказывала так:
– Небо разверзлось – и на нём показался сам Иисус Христос, а рядом Иоанн Креститель и ангелы – все в красном! Тут Иисус Христос молвит громким нечеловеческим голосом: «Наташа, ты теперь веришь, что Господь есть?..»
И только она хотела ответить, как ударил церковный колокол, и началось пасхальное богослужение…
Моя мама родилась в посёлке Лиски, что в Воронежской области. Судьба у нее удивительная. Она была сиротой и часто вспоминала, как умерла от горячки ее маленькая сестра Паша, полное имя Параскева. С раннего возраста мама была в наймичках. Наймичка, в отличие от няни, выполняет любую работу по дому, какую поручат. Ей было шесть лет, когда батюшка, отец Тихон, привел ее домой к своей жене – матушке и сказал: «Я привел нам няньку». А матушка только глянула на маму и ответила: «Какую ты няньку привел? Ей самой нянька нужна!». После этих слов наша мама очень боялась, что батюшка от нее откажется, но его слово было законом, и поэтому ее оставили присматривать за детишками, помогать по хозяйству. После оказалось, что она всех своих детей называла именами детей батюшки.
Мама вспоминала, что однажды в квартиру отца Тихона ворвались солдаты, забрали его, повели босым по морозу, и больше они его никогда не видели. Я собираюсь написать воспоминания о матери, потому что все трудности, которые она испытала: голод, нищету, – их испытывало все ее поколение.
Когда мама была девчушкою, ей сказали, что надо бежать на Кубань, где есть урожай и нет голода. Когда ей было двенадцать лет, она на крыше товарного вагона добиралась на юг. Я, бывает, увижу такой вагон и думаю: «Как она, моя мама, ехала? Это же не близко, могла упасть, разбиться, замерзнуть!». И, тем не менее, Господь ее спас, и она осталась жива.
Не знаю, как они познакомились с моим отцом, потомственным черноморским казаком Гавриилом Ивановичем, но семья была хорошая, дружная, крепкая. Родились дети: Вера, Галя, Николай, Зоя, я и Боря. Вера и Галя умерли в младенчестве, а Боря умер от голода, когда ему было семь лет. Папу в первые месяцы войны призвали, и осталось от него всего лишь два письма.
Мама всегда молилась Богородице – как защитнице сирот и вдов. Я наблюдал за мамой в последние дни ее жизни, в то время она пуще молилась Богородице: «Матерь Божья, защитница и заступница, помоги мне сироте и вдове». Не могу вспоминать об этом без слез. Она была очень искренняя в своей вере, и поэтому ушла из жизни светло, спокойно: попросила чайку попить и умерла на руках моей сестры Зои. Смерть ее была христианская. Более того, поддержать меня приехал Кубанский казачий хор, пел духовные стихи. И было это 12 мая 1997 года – в пасхальные дни, звучали песнопения и все прославляли имя Господа, а потому глубокой тоски и мучения у оставшихся на земле не было.
Нет мамы в живых, но звучит со сцены духовный стих, который она пела, как молитва от имени всех людей, искренне верующих в Господа. Именно поэтому он посвящен моей, нашей маме Наталье Алексеевне Захарченко.
Бедная птичка в клетке сидит,
Ест сладки зернышки, в окна глядит.
Трется и мнется по сторонам,
Ищет свободу своим крылам.
Как полечу я в темны кусты,
Там я напьюся Божьей росы.
Как полечу я в темны леса,
Там я увижу Иисуса Христа.
Как полечу я в далекий край,
Там я увижу пресветлый рай.
В пресветлом рае свечи горят,
Праведны души Бога молят.
